Село Коленцы на первый взгляд ничем не примечательно. Тишина, красивая природа, остовы старинных строений… Мало ли таких местечек на просторах Рязанского края?.. Но за этой тишиной скрывается богатая история, а полуразрушенные стены завода и величественного когда-то храма помнят совсем другие времена - когда-то здесь был крупный промышленный центр, жизнь кипела и бурлил, а и во все уголки Российской империи отправлялись отсюда ценные изделия. Именно здесь появилась первая российская иголка – село Коленцы, что находится в Старожиловском районе Рязанской губернии, можно считать родиной отечественного игольного производства.
Импортозамещение по-российски
Долгое время швейные иглы в Россию привозили исключительно из-за границы – не могли отечественные мастера составить конкуренцию заморским иглопроизводителям. Петр I перекроил сложившийся рынок – царский указ 1719 года наложил вето на ввоз «иностранных игол», точнее, обложил этот товар такими пошлинами, что продавать его стало совсем невыгодно. А чтобы исключить какие-либо сомнения торговцев и помочь, как теперь говорят, продвижению отечественного товара, в том самом указе царь недвусмысленно рекомендовал (то есть приказывал) «…продавать лишь те иглы во всем Российском государстве, которые делаются на заводах российских купецких людей Сидора Томилина и Панкрата Рюмина». Эти купцы – Томилин и два брата Рюмины - еще в 1717 году построили в селе Коленцы игольную фабрику.
- Коленцы были одним из звеньев большого промышленного комплекса, - рассказывает учитель истории школы села Истье Виталий Ашарин. – В Истье изготавливали материал, а в Коленцах и Столпцах работали игольные мануфактуры. В Коленцах предприятие было крупнее.
Сейчас в полуразрушенной стене красного кирпича невозможно угадать былое величие производственного гиганта. По свидетельству документов того времени, в фабричные активы входили 12 каменных и 5 деревянных зданий. Производственный процесс был разделен на четыре отдела: проволочный, иголочный, булавочный и машинный. Как говорят местные краеведы, то здание, которое дошло до нашего времени, было построено уже позже, не при первых владельцах – его возвели в конце XVIII века. Впрочем, обо всем по порядку.
Разные периоды жизни фабрики
В самом начале российского игольного дела фабрика в Коленцах процветала. И совсем скоро после открытия первой фабрики купцы Рюмины и их компаньон Томилин почувствовали, что неплохо бы дело расширить, и буквально через год после открытия первого промышленного предприятия, в 1718 году, в соседнем селе Столпцы появилась вторая фабрика. Два новых предприятия работали успешно, в самых дальних уголках России шили исключительно иголками из Рязанской губернии. Надо сказать, что, набрав обороты, российские игольщики стали поставлять товар и за границу - часть «острого товара» отправлялась «в Персиду и другие дальние места». Словом, импорт иголок теперь был совсем не актуален – основатели игольных заводов заверяли, что «в каждый год могут сделать до 30 миллионов игл, которыми удовольствуют Российскую империю без ввоза чужестранных».
Но на смену процветанию пришли другие времена – после смерти одного из Рюминых, Козьмы Наумовича, его сыновья начали делить имущество. Лишь один сын продолжал начатое дело, двое других совершенно не интересовались жизнью фабрик и в один прекрасный момент подали в суд, требуя своей доли. Пока шли тяжбы, налоги не платились, и в итоге, когда братья отвоевали свое право на часть предприятия, взамен вожделенных прибылей они получили немалые налоговые задолженности. Чтобы как-то выбраться из долгового плена, совладельцы сдали и железный завод, и игольные фабрики в аренду иностранцам. В этот период успешная фабрика постепенно стала снижать обороты.
Наследники и продолжатели
После всевозможных передряг с наследниками игольное производство было наконец продано, и в 1773 году оказалось в руках Петра Хлебникова, который владел уфимским медеплавильным производством. Управлять рязанскими активами стал его сын Николай. Новый игольный хозяин был достаточно предприимчив и смог быстро восстановить былой уровень производства. Именно в этот период был выписан из Москвы архитектор Василий Стасов, который построил то самое здание, останки которого дошли до наших дней.
- Это был один из самых ярких периодов игольной фабрики, - считает Виталий Ашарин. - Хлебников создал здесь целый комплекс – он строил с размахом.
В эпоху хлебниковского руководства в Коленцах появились две обширные усадьбы с садами, большим домом, оранжереями, даже зверинцем и театром. Кроме создания родового гнезда Хлебников обновил и производство – здесь было построено два здания для двух мануфактур. Как свидетельствуют источники, «центральная часть фабрики имела три этажа с пятипролетным портиком, колоннами и большим фронтоном, по нижнему этажу шли арочные ниши». Примерно так же преобразилась и фабрика в Столпцах – там тоже поработал Стасов. После обновления рабочие игольного производства трудились практически во дворцах…
Жаль, хлебниковское «царствование» продлилось недолго – всего до 1777 года. После смерти Хлебникова фабрики переходили от одного наследника к другому, и в 1842 году игольное дело попало в руки Сергея Полторацкого, который вписал в фабричную историю свою главу – весьма яркую, но, к сожалению, не слишком длинную. Новый хозяин был прогрессивным, хорошо образованным человеком. Сергей Дмитриевич развернул на производстве бурную деятельность, начал реконструкцию завода, привез из Англии, Бельгии, Германии современное оборудование, выписал мастеров. Результат такой активности Полторацкого был весьма заметный – в течение десяти лет рязанская фабрика котировалась на уровне лучших профильных заводов Европы.
Азарт, с которым Полторацкий взялся за новое дело, был свойственен его натуре – он вообще слыл азартным человеком, что, собственно, и поставило точку в его взаимоотношениях с игольной фабрикой. Проигравшись, деятельный хозяин навсегда укатил из России, срочно продав реанимированное производство. После этого владельцы у игольной империи менялись, как кадры кинофильма. Увы, хороших хозяйственников среди них уже не оказалось – в основном были люди, слишком далекие от промышленного производства. Ни Торговый дом Барковых, ни Русское рельсовое общество, которые значились в числе владельцев, не смогли вернуть игольному делу прежнего успеха. Постепенно дело приходило в упадок.
- На рубеже XIX-XX веков многие промышленные объекты, особенно местечковые, стали испытывать трудности, - говорит Виталий Ашарин. – Средств не было, рабочий люд стал разъезжаться.
В итоге к 1906 году обе рязанские фабрики по производству швейных иголок прекратили свое существование.
Загадочная фреска
Постепенно стала затихать и жизнь в округе – все-таки игольное производство было тем, что принято называть «градообразующим предприятием». В свое время в селах Коленцы и Столпцы благодаря появлению масштабного производства даже численность населения выросла – повелением все того же Петра I на игольные фабрики разрешили привлекать не только местных крепостных, но и вольнонаемных из других населенных пунктов.
По переписи 2010 года население Коленцев состояло из 20 человек, теперь жителей осталось и того меньше… Такие цифры просто невозможно сопоставить с прежними масштабами села - в словаре Брокгауза и Эфрона про Коленцы указано: «дворов 345, жителей 2118». Так что приход построенного здесь в 1752 году храма поражал своим размахом – в то время, пожалуй, даже в губернском центре ни одна из церквей не насчитывала двух тысяч прихожан. Впрочем, храм в Коленцах был достоин такого обширного собрания. Даже сейчас, полуразрушенный, он сохранил величественный вид и какую-то необычную притягательную силу. И хотя подобных заброшенных церквей хватает и на рязанской земле, и в других российских регионах, сюда частенько заглядывают любители старины, и на просторах интернета можно найти изрядное количество отзывов о коленцевском храме.
Он начал строиться еще в тот период, когда фабрики принадлежали рюминскому роду – очередные наследники (тех самых братьев, Николая и Ивана Рюминых, с которых и началась вся игольная история), а потом их отчим князь Кильдишев решили вкладывать часть средств в строительство храма – иголки на тот момент приносили неплохой доход. Начали строить церковь в 1752 году, а в октябре 1755-го новый храм был освящен. Красивый, высокий, величественный… Его и сейчас частенько называют шедевром архитектуры XVIII века, а тогда храм, конечно, был предметом особой гордости здешних жителей. Освященный в честь Благовещения Божией Матери он имел два придела – в честь архистратига Михаила и в честь Александра Невского. И если игольное производство свернулось еще в начале ХХ века, храм продолжал собирать людей, закрыли его только перед Великой Отечественной войной. Здание приспособили под склад для зерна, иконы растащили, роспись осыпалась...
- Я помню, лет тридцать назад на стене, противоположной алтарю, оставался очень необычный образ, - делится Виталий Ашарин. – Большой, овальной формы, в деревянном окладе. Там был изображен святой в клобуке и остроконечных сандалиях с загнутыми вверх носами. К сожалению, не удалось выяснить, чья это была икона, теперь ее там уже нет.
Сейчас из всего иконостаса остался лишь один образ, под самым куполом - видимо, снять его с такой высоты просто не получилось. А роспись… как оказалось, она не исчезла бесследно, а как будто затаилась. О чуде заброшенного храма рассказывают легенды. Фреска «Страшный суд» почти не видна, ее и заметит только внимательный гость, а вот при фотографировании она вдруг проявляется намного ярче, позволяя рассмотреть мастерство художника XVIII века…
Сейчас полуразрушенное здание открыто для всех – ни дверей, ни окон здесь давно уже нет. Да и вообще остается только удивляться, как еще живет покалеченное временем и непогодами здание. Частично разрушенные стены держатся благодаря подпоркам, поставленным заботами неизвестных покровителей. Вместо торжественного церковного убранства из всей утвари – только дощатый стол, о роли которого свидетельствует надпись: «Стол-алтарь. Освящено». Кто-то создал здесь своеобразный иконостас – небольшие иконки стоят в нишах, опираясь друг на друга. Накопилась уже и библиотека – довольно много книг с житиями святых, акафистами, молитвами. Изредка здесь проходят службы – спустя долгое время храм вновь собрал прихожан. Конечно, их далеко не так много, как было раньше, но даже то, что старую церковь хоть иногда навещают, уже говорит о том, что храм продолжает жить.
