Имя Евгения Сапфирова известно в Рязани и за ее пределами, ведь именно он несколько десятков лет назад стал своего рода связующим звеном между авторами и истинными почитателями творчества бардов. Четверть века Сапфиров является бессменным организатором и идейным вдохновителем фестиваля авторской песни «Бабье лето». Про него говорят – легендарный, но вживую он человек без тени самолюбования. Интеллигент с великолепным чувством юмора.
В преддверии 25-го юбилейного фестиваля «МК в Рязани» поговорил с Евгением Сапфировым о развитии бардовского творчества, выборе «своего инструмента», отношении к рэпу и о том, как четверть века «собирать семью» и петь с ней красивые песни.
- Евгений, 13 сентября Вы открываете юбилейный фестиваль «Бабье лето». Представить трудно, как это возможно: с конца 80-х! Расскажите, как родилась идея создания фестиваля авторской песни?
- Так сложилась жизненная ситуация. Сначала я собирал народ для поездок разные фестивали — от маленьких подмосковных до глобального «Грушинского». Но многие рязанцы не имели возможности туда добираться. Я спрашивал у знакомых: «Был?», а они отвечали: «Не был, далеко». Стало понятно, что нужно сделать что-то свое, учитывая наработки других фестивалей. Везде, где бывал, подмечал что-то интересное для себя. Единственное, что мне всегда не нравилось — это избыток коммерции. Творчество — это такая вещь, которая под заказ очень слабо работает. Продажа каких-либо услуг, рекламы, создание массовости уводит от главного — от искренности. Я 15 лет делал фестиваль «Голубые озера». У него было удачное географическое расположение — под Луховицами. Туда подтягивались люди из Москвы, Рязани и других городов. В какой-то момент он начал собирать под девять тысяч человек, но я решил закрыть проект.
- Получается, «Голубые озера» были на самом пике популярности, и вы его закрыли. Почему?
- По ряду причин. Помимо того, что пропала атмосфера, возникли сложности организации крупного фестиваля — вопросы безопасности, пожароопасности, медицины. На фестивале началось воровство, пьянство... Да, большой фестиваль – это хорошая картинка, прекрасные артисты. Но, мимо замечательных исполнителей, зевая, ходят привлеченные только массовостью люди, мол, «ну, удивите нас чем-нибудь»… Большое количество людей позволяет заработать. Приезжаешь на большой фестиваль — тут же, например, стоит платный батут для ребят, еще что-то в этом роде. То есть возникает вопрос уже самого культурного кода. А это я считаю важным.
- В чем отличие «Бабьего лета» от «Голубых озер» и других крупных фестивалей?
- Сейчас мы собираем по пятьсот-шестьсот человек. Восемьдесят процентов из них я знаю в лицо, а другие двадцать — по общим друзьям. И я могу быть в какой-то степени уверенным в том, что мы объединены общей идеей. Отчасти, поэтому мы ушли от массовости. Наш фестиваль – адресный, ориентированный на целевую аудиторию ценителей искреннего слова в музыке души.
- Четверть века для фестиваля — приличный возраст. Как Вам удается столько лет объединять бардов и желающих услышать авторскую песню?
- Я не знаю, где у меня батарейка. Вероятно, за счет своего желания и желания тех, кто хочет, чтобы этот фестиваль существовал. У нас нет рекламы, нет больших спонсоров. Те люди, которые готовы помогать, - помогают. Но сейчас, затянувшийся кризис и всем тяжело… Поэтому, мы все организовываем сами, своими силами. Как говорится, с миру — по нитке. Здесь я стою на позициях теоретика и организатора анархизма князя Петра Кропоткина: взаимопомощь и поддержка – как фактор эволюции.
- До мероприятия остается уже не так много времени. Что ждет гостей в этом году?
- Фестиваль «Бабье лето» объединяет в себе авторскую песню, туризм и семейный отдых. Палаточный лагерь, лес, оторванность от цивилизации — это та среда, в которой гитара звучит и чувствует себя особенно уютно. Основа нашей творческой программы — концерты и мастер-классы замечательных представителей жанра — Игоря Анохина и Марины Подвойской, Ирины и Германа Тенов, Владимира Тиунова, Дмитрия Лорина и еще нескольких десятков авторов широко известных в узких кругах. Также мы надеемся, что все-таки удастся пригласить Григория Гладкова, Галину Крылову, Игоря Белого. Помимо выступлений, будет анимационная программа для детей, спортивная программа: веревочные туры, соревнования на каяках и катамаранах. В прошлом году у нас впервые побывали наши друзья из танцевальной студии Hard rock кабаре - ARMILLA Tribe. Они выступали на поляне под песни Высоцкого на французском языке. Было очень забавно. В этом году мы снова пустимся в пляс, вернее, наши гости и все желающие к ним примкнуть. Обязательно дождитесь воскресенья и их танцев. Обещают начать не раньше первых лучей солнца и не позже полудня. (Улыбается.)
- Давайте поговорим о Вас… С чего началось увлечение музыкой?
- Первый раз я взял в руки гитару в четырнадцать лет. Это тот самый возраст, когда приходит время что-то сделать самому. У меня нет музыкального образования, учился сам. Образование — это структурирование знаний в определенном векторе, узком ключе. Скажем, если музыкант получает классическое образование, он потом все равно может уйти в то направление, которое ему больше нравится. Я умею играть по нотам, но не чувствую в этом необходимости. А есть очень много музыкантов, которые не играли по нотам никогда в жизни, при этом они — известнейшие люди.
- Почему именно гитара?
- Гитара — самый демократичный и мегапопулярный инструмент в мире. У нее уникальный диапазон по высоте и частотам, который подходит к голосу. Это тот инструмент, который умеет разговаривать. Мы разговариваем, и она разговаривает; мы напеваем — и она поет. Струны гитары — как струны души. Акустика, которая в нас самих, в сочетании с ней создает особую доверительную атмосферу. С помощью гитары мы можем наладить общение. За счет этой доступности можно играть как сложные вещи, так и простые. На скрипке, например, просто не сыграешь — это будет некрасиво и непрофессионально. А для себя в гитаре я нашел такую палочку, которая помогает мне идти по жизни, на нее можно опереться. Она помогает мне чувствовать себя нужным, а это самое важное.
- Как Вы красиво сказали. Даже захотелось научиться играть. А современное поколение как относится к гитаре и авторской песней?
- Сейчас я работаю в сфере дополнительного образования, обучаю детей игре на гитаре. У нас есть клубы авторской песни в медуниверситете и в областном центре детско-юношеского туризма и краеведения. Молодых людей, которые занимаются авторской песней, совсем немного. Очень большой разброс интересов и доступность информации. Сейчас каждый может выбрать то, что ему нравится. Например, дочь начала с моей подачи играть на гитаре, но у нее уже другой вектор, она поет уже другие песни. Тем не менее, интерес к пению сохраняется. У меня был концерт в детском лагере, там была творческая смена. Меня пригласили, и вместо запланированного часа я отыграл два — дети не отпускали, это было для них чем-то новым. Потом, я в качестве эксперимента, решил пригласить их на сцену, и ребята вышли. Они не побоялись, спели и тоже получили от сцены свой кайф. С детьми нужно разговаривать на их языке, понимать, что они — продолжение нас. Мы тоже были такими же, тоже были максималистами. По сути, в мире ничего кардинально не меняется. На улице могут положить новую брусчатку, но, также будут ходить люди и передвигаться транспорт, улица останется всё той же.
- Сейчас молодежь интересуется рэпом. Как вы относитесь к этому направлению?
- Как эксперимент и шутку я тоже пишу подобные тексты. Но у рэпа не наши корни. А слепое копирование тем, манер, подачи мне не интересно. Это такой разговорный наплыв, навал ассоциаций и образов, некая «каша». Когда человек «рэпит», то в конце уже не помнишь, о чем он говорил в начале. Такая агрессивная манера не в менталитете русского человека. У нас раньше подобное называлось – мелодекламация. Другие ритмы и акценты, но темы прежние. Это направление будет трансформироваться, ему не так много лет. Но сейчас ничего кардинально нового оно в музыке не делает, это просто речитатив. Мне же важны и смысловая поэзия, и гармония, и мелодия, а в рэпе она где?..
- А вот авторская песня как-то изменилась за последние годы?
- Авторская песня сейчас переживает стадию стагнации с элементами музыкально-исполнительского развития. Есть много замечательных авторов, но они уже немолоды. Это нормально. Разве можно быстро стать суперпоэтом? Гении не в счет. Романсы по-прежнему поют, фольклор (в его эстрадной версии — уточнение Сапфирова) на всех подмостках звучит. И авторскую песню начали изучать в литературных институтах, как важную часть культуры. У меня есть цикл лекций, который я читаю ученикам. Время работает на отсев лучшего. Количество переходит в качество, из многообразия вычленяются единицы.
- Вы планируете развивать это направление?
- Я не вижу себя каким-то главным движущим механизмом. Делаю свои маленькие проекты, которые, если повезет, перерастают в большие. Важно, чтобы песня звучала, чтобы это было живо и интересно.
За эти 25 лет фестиваля я увидел, как многое изменилось. А я и мои друзья, наши дети, мы поем те же самые песни, конечно, новые тоже... Я до сих пор вспоминаю те моменты из своего детства, когда в деревне мой дедушка собирал на праздники всю семью за одним столом. Я уже не помню, какие это были праздники, но собирались все. И дедушка пел романс «Темно-вишневая шаль», дядя мой на баяне играл. Все были вместе, а потом дедушка умер — мы рассыпались. Наверное, и сейчас, собирая фестивали, я собираю семью, как ту из детства, когда мы все за одним большим столом сидели и пели «Темно-вишневую шаль»...
