13 января отметили свой профессиональный праздник сотрудники российских средств массовой информации. Мы побеседовали с одним из рязанских журналистов, который хорошо известен в нашем городе: когда-то Владимир Бочков был в числе тех, кто создавал местное телевидение. Потом воспитал десятки, если не сотни молодых журналистов – и остается в профессии до сих пор.
- Владимир Дмитриевич, вы уже более сорока лет в журналистике. Помните свое первое задание? Чем стала журналистика за эти годы для Вас?
У меня нет профессионального журналистского образования. Я закончил Рязанский радиоинститут и получил специальность инженера-электронщика. Хотя никогда меня особенно к технике не тянуло, с точными науками я не совсем ладил. А вот вырос я в семье журналистов. Отец мой, Дмитрий Николаевич, работал в газете «Сталинское знамя» (позже «Приокская правда»). Начинал корреспондентом, потом был замредактора. В начале 60-х годов его, вполне успешного провинциального журналиста, пригласили на работу в ТАСС. А мама моя, Валентина Кирилловна, в общем, всю жизни проработала диктором рязанского радио. Так что с миром журналистики я был знаком с самого детства. Я видел этих ассов пера и микрофона. Они собирались часто у нас дома за рюмкой чая, вели неспешные разговоры. Николай Николаевич Демкин, Абрам Моисеевич Шварц, Алексей Петрович Панкин. Ходили в пиджаках с галстуком, в зубах папироса, а в кармане сложенная газета. И я воображал себя таким же. Довоображался.
Отец видел, что технарь из меня получается никудышний. И в один прекрасный, в буквальном смысле, день он предложил мне попробовать свои силы в его профессии. Можно сказать, что журналистом я стал по блату. Меня приняли на работу в отдел информации областного радио. Я предстал пред светлые очи мамонта радиожурналистики Евгения Николаевича Лутохина. У него в друзьях были (действительно были) космонавт Гагарин, скульптор Коненков и еще много-много знаменитых людей. О работе репортера Лутохина можно рассказывать часами. Вот он и дал мне мое первое задание. Для меня это выглядело так: пойди туда - не знаю куда, принеси то - не знаю что. А как я, ничего не понимающий в промышленном производстве, мог воспринять распоряжение редактора отправиться на завод Рязсельмаш и написать материал о трудовом подвиге сельхозмашиностроителей на вахте очередной пятилетки?
Я побродил по цехам, потолкался среди рабочих, зашел в плановый отдел, вымазался в масляной краске, засадил себе в палец металлическую стружку… Вышел за ворота завода и понял, что понятия не имею, что писать. Здоровый, двадцатипятилетний мужик, закончивший престижный вуз, прошедший службу в армии, имеющий семью и годовалую дочурку, я стоял у телефона-автомата и чуть не рыдал. С этого телефона я позвонил отцу и расписался в своей беспомощности. Это было смешно для профи. Отец в нескольких фразах набросал мне план репортажа. Это был первый урок профессии. Я благодарен Евгению Николаевичу Лутохину за то, что он как кутенка бросил меня в омут журналистики: выплывет - будет работать, потонет… Выплыл.
Журналистика - это заразная болезнь. Причем зараза смертельная. Иногда в буквальном смысле. Она не оставляет тебя ни на минуту. Мозг все время что-нибудь выискивает, глаз высматривает, рот задает вопросы, рука пишет, язык говорит… Впрочем, это бывает в любой профессии, в любом деле, которое ты делаешь с пониманием и любовью.
- При Вашем участии создавалось рязанское телевидение. Как это было? Кто был в команде, как работали, как реагировали зрители?
Это был 1987 год. Уже десять лет я работал на рязанском радио. Но в том году меня пригласили на смотрины в Москву, в Гостелерадио. К тому времени я умудрился втереться в доверие к редакторам многих отделов Всесоюзного радио: от отраслевых редакций до иновещания (это как советский «Голос Америки»), был внештатным корреспондентом ТАСС под присмотром еще одного асса информации Альберта Михайловича Трофимова. Мне предложили должность собственного корреспондента Гостелерадио по Костромской области. Нужно было отправиться в Кострому и показать, на что гожусь. Отправился, с тамошним оператором снял материалы для нескольких сюжетов, вернулся в Останкино, написал тексты, отмонтировал репортажи, сдал редакторам, уехал в Рязань. А здесь уже все закрутилось вокруг телевидения. Поступает оборудование, техника, приезжают новые люди… И такая тоска меня взяла. Ну, куда я поперся, на кой ляд мне эта Кострома, в которую мне надо завтра ехать на представление в обком КПСС. Ну ее к шутам. Я позвонил в коррсеть и отказался от должности. Я и не знал, что поступил весьма разумно. Через несколько лет вся корреспондентская сеть Центрального телевидения развалилась, многие остались без работы.
А в Рязани творились чудеса. Всегда интересно что-то начинать. Но у нас не было телевизионного опыта. Это опять как в омут с головой. Но приехали профессионалы: Татьяна Худобина и Александр Глобин из Кемерова, Владимир Попов, Станислав и Любовь Номероцкие из Читы, Геннадий Завязкин из Элисты, Светлана Пахомова из Воркуты, Галина Калядина из Челябинска – журналисты, режиссеры, операторы. К ним подключились мы, рязанцы. Пришли на работу Валерий Майоров, Нина Алешина, Наталья Козлова, Владимир Синяев, Владимир Тихомиров, Валентина Ермолаева. Собралась отличная команда технарей во главе с Михаилом Андроновым. Мы все перемешались, переплелись и заработали.
Если газета – это дело все-таки одного журналиста с блокнотом и ручкой, то радио – это уже коллектив, потому что появляется магнитофон с микрофоном и звукорежиссер. А телевидение – это коллективище, потому что возникают камера, монтаж, режиссура, освещение и так далее.
Рязанцы приняли местное телевидение по-доброму. Вообще провинциальное телевидение - это хорошая штука. Оно здесь, рядом, оно свое, оно о нас, оно для нас и за нас. В этом смысле настоящим прорывом стал субботний информационно-развлекательный канал. Детище Валерия Майорова. Мне посчастливилось работать в этой уникальной программе. Двенадцать часов в прямом эфире, поездки по городам и весям, встречи, встречи и встречи… Эта работа просто завораживала. Могу сказать, что, начиная с 1990, когда в эфир вышел первый выпуск субботнего канала, и потом еще 13 лет, когда мне довелось быть автором и ведущим духовно-просветительской программы «Зерна», - все это были счастливейшие для меня годы. И прежде всего потому, что мы были вольны в наших действиях. Хотя и ответственность была огромная.
- А что можете назвать самым ярким журналистским опытом? Какие люди запомнились больше всего?
Для меня особым временем была работа над программой «Зерна». Я благодарен Богу за то, что это случилось. Я бы из всей моей практики оставил бы только это. Остальное – не важно. Хотя к важному я добавил бы работу в жанре документалистики уже в телекомпании «Эхо». А люди, которые мне запомнились… О, это такие люди! Архимандрит Авель (Македонов), митрополит Симон, митрополит Павел, митрополит Дионисий, протоиерей Владимир Правдолюбов, протоиерей Димитрий Смирнов. Это счастье просто быть рядом с ними, видеть и слышать их. А мне довелось соработничать с ними. Они показали мне удивительный мир духовного бытия. Богатый, яркий, вдохновляющий. А я просто делился увиденным и познанным с людьми.
- Вы не только журналист, Вы публикуете стихи, пишете воспоминания о детстве, прежней Рязани. Как изменился город? Что кажется сейчас Вам важным направлением его развития?
Город, как и человек, растет, взрослеет. Я помню время, когда через улицу Красной армии, теперь это Первомайский проспект, гоняли в луга за Борисоглебским собором коров. Да, рязанцы держали у себя во дворах скотину. По улицам проезжали редкие машины, в основном грузовики и «Победы». Потом появились «Волги», «Москвичи». Пешеходы ходили, как хотели. Бояться было нечего. Была тишь и гладь. А теперь суета, пробки, реклама. Но, несомненно, город становится интереснее. Хотелось бы посмотреть на него лет через десять.
- Меняется время, меняются подходы к разным вопросам. На Ваш взгляд, чем отличаются современные журналисты от тех, кто прежде работал в СМИ? Какие главные качества должны быть у журналиста, по Вашему мнению?
В любом случае, нынешние журналисты знают больше, чем их предшественники. Они насыщены информацией. Но, как ни странно, молодежи не хватает культуры. А это большой минус. Я вообще считаю, что, по большому счету, журналистике нельзя научить. Как любому другому творческому ремеслу. Художником надо родиться, учителем надо родиться, певцом надо родиться. В дальнейшем можно только шлифовать дар Божий. Я очень жалею об одном. О том, что опыт, приобретенный рязанским телевидением в те годы, вылетел в трубу. Просто испарился. А опыт был неплохой. И нынешнему поколению телевизионщиков, да и радистов, и газетчиков было бы полезно с ним познакомиться. Увы! Нет Володи Попова, нет Валеры Майорова, в общем-то не у дел Стас Номероцкий, многие профи уехали. А жаль! А качества… Человеком надо быть. Это главное качество.
